Бритов Ким Николаевич

 НЕСКОЛЬКО СЛОВ О СЕБЕ

    Я коренной житель владимирской земли. Родился в 1925 году в Собинке. Детство же прошло в Коврове. Мне кажется, что пейзаж как основное направление в моем творчестве появился не случайно. В детстве, проводя целые дни в пойме, где кристально чистая и глубоководная в то время река Уводь вливала свои воды в Клязьму, ночные рыбалки, дубовая роща, что росла на берегу реки, в которой чуть ли не ежегодно останавливался большой табор цыган, и, наконец, большой остров напротив текстильной фабрики, полный щебетанья птиц,—там я испытывал удивительное чувство общения с природой. В те годы в Коврове собирались торжища на четырех-пяти площадях, необстроенных, больше похожих на пустыри. Я жадно наблюдал базарную толкотню, эту невероятную пестроту, которая непрерывно менялась, смешивалась, двигалась.
    В школе, где я учился, преподавателем рисования был Сергей Михайлович Чесноков, окончивший с золотой медалью Казанское художественное училище и посвятивший себя учительству.
   Кто знал Сергея Михайловича, тот помнит, как красиво умел говорить этот тихий скромный человек о живописи, об искусстве. Уроки рисования стали для меня любимыми. Я не пропускал ни одного занятия в школьной изостудии, которую вел Чесноков. В конце тридцатых годов наша семья переехала во Владимир. Цвет владимирской вишни, владимирский пейзаж со своими архитектурными памятниками, имеющими всемирное признание, знаменитые фрески Рублева, промыслы Мстеры, Палеха, народные обычаи, ярмарки наложили определенный отпечаток, оставили след в сознании и легли в основу моего творчества. Великая Отечественная война на несколько лет оторвала меня от любимого занятия. С 1943 года, будучи сержантом, вместе со своей частью я прошел пешком почти половину Европы. Жестокие сражения в лесах Белоруссии, Прибалтики, Польши, Восточной Пруссии и, наконец, в самой Германии. За время войны пришлось неоднократно менять военную специальность: пулеметчика на разведчика, автоматчика на радиста. Был ранен. После демобилизации поступил во Мстерскую художественную школу. По окончании ее очень много работал. Мои произведения стали появляться на художественных выставках. В 1949 году был принят кандидатом, потом  стал членом  Союза художников.
   Есть художники, которые работают сразу во многих жанрах, не задумываясь над тем, что же для них является главным.
   Я  — пейзажист, пейзажист по призванию, все мои лучшие работы — это картины о природе. В 1948 году произошла наша встреча с Владимиром Юкиным, тогда еще тоже молодым художником. Она сыграла немалую
роль в судьбе нас обоих. Разные по характеру и по темпераменту мы оказались очень близкими по взглядам на искусство, современную живопись, на ее роль в жизни людей, на место художника в обществе.
   Мстерские окрестности с утопающими в зелени деревеньками с поэтическими названиями Черноморье, Исаковка, Осинки, с рекой Тарой, несущей ключевые воды, все время вызывали у нас душевные и радостные
волнения. Мы с глубоким интересом наблюдали различные состояния природы. С утра и до позднего вечера бродили с этюдниками, иногда прошагав километров до двадцати и написав всего-навсего  по одному этюду размером в ладонь. Засиживались у ручьев так, что не замечали, как весенний поток подбирался  вплотную и уносил наши художнические принадлежности. В это же время у нас начались всевозможные поиски и эксперименты, которые продолжаются и до настоящего времени. В связи с этим мне хотелось бы отметить, что наше направление в пейзаже своими корнями уходит в живопись реалистической школы. Но мы вносим в него условность русского лубка, отчасти миниатюры, декоративность национального орнамента, свое видение окружающего мира. Древний Владимир — одна из моих любимых тем, переросла в большую серию о древних русских городах с их архитектурными памятниками. Суздаль, Ростов-Великий, Гороховец, Загорск, Переславль-Залесский, Борисоглебск — вот города, о которых я уже написал картины. Говоря об этой серии, мне кажется, я не ошибусь, если отмечу, что художнику очень трудно  оторваться от красоты, которую оставили наши предки. Я, отображая старину, стараюсь использовать в своих работах  уже найденную давным-давно эту красоту. Конечно, в своих произведениях я стараюсь не просто запечатлеть увиденное, а пропустить его через призму видения современного человека.
   То есть глядеть на историю глазами современника. Как художнику мне довелось побывать на этюдах в Карелии, Мордовии, на Белом море, на Урале я в других местах. Надо сказать, что судьба часто сводит меня с очень интересными художниками, которые своим отношением к искусству показывают  пример. Общение с ними во многом помогает мне развивать и совершенствовать свое мастерство. Мне близко по своему духу творчество наших русских художников А. Саврасова, И. Левитана, Б. Кустодиева, В. Беляницко-Бируля и др. Я постоянно участвую в областных, республиканских и  Всесоюзных выставках, мои картины экспонировались на многих зарубежных выставках. На настоящей выставке представлены работы последних лет. Несмотря на то, что на ней не выставлены произведенияиз многих музеев нашей страны, — выставка ретроспективная, т. к. основные картины, находящиеся в фондах картинной галереи Владимиро-Суздальского музея-заповедника, раскрывают все этапы моего творческого пути. На выставке представлено много этюдов, которым я придаю особое значение.  В своих работах мне хотелось передать зрителю оптимистическое,  радостное чувство, и если мне это удалось, то я в какой-то мере  выполнил поставленную перед собой задачу.
   Ким Бритов

                                   Мартовские виды Кима Бритова             «Культура» 20-26 марта 2003г.

Есть у владимирского художника Кима Николаевича Бритова очаровательная картина «Владимирский дворик» Как-то я увидел ее на выставке, и она меня очень тронула. Ее содержание? Ранняя весна Вероятнее всего, март.  Вечереет.  Сочные голубые тени на рыхлеющем снегу. Остатки голубоватого снега на крышах коричневато-красных домов, силуэты которых, словно тушью, прочерчены на золотистом небе. Стоит понурая лошадь, запряженная в сани… Казалось бы, что в этом непритязательном холсте особенного. Да и сюжет-то обыденный, уже исписанный вдоль и поперек многими старыми и нынешними художниками. Но этот провинциальный дворик сразу же останавливает какой-то неведомой, пронзительной, щемящей душу силой, сколь много рождает он, быть может, еще неясных детских воспоминаний, грядущих надежд ожиданий и грез. Воистину этот пейзаж «как отзыв торжества природы, как Бога животворный глас?
«Владимирский дворик» — из значительных «мартовских» произведе¬ний Кима Бритова Он любит пере¬ходные состояния природы. Особенно весну, март Названия его картин говорят сами за себя: «Суздаль. голубой день «Мартовский вечер? «Мстера Мартовский день «Март. Вечер «Весна пришла «юлубой вечер «Ве¬сенние воды «К вечеру «Мстера Большая вода… Именно в весен не¬осенних, мартовских и сентябрьских, картинах Бритова нагляднее всего выражена неповторимая, присущая только ему одному живописная палитра локальных, чистых, интенсив¬ных, золотистых, голубых, голубова¬то-серебристых, бирюзовых, красных, пурпурных, зеленых цветов. Ближе к марту-болыие голубца, а к сентябрю — роскошного золота и пурпура. ‘Золотая осень? «Осенний вечер? «Осень в деревне? «Мстера. Осень? «Осень наступает»…
Картины Кима Бритова узнаешь сразу — на любой выставке, в любом самом именитом соседстве, хотя выставляться рядом с ним рискованно. Узнаешь не только по своеобразной броской цветовой гамме, ной по стилистической, пластической и композиционной цельности, емкости и глубине осмысления. Порой — по монументальности, основательности. И вот эта эпичность, широта повествования подчас обретает характер исторический, символический. В них как бы смыкаются седые предания и четкий ритм современной жизни, далекие воспоминания и нынешняя их одухотворенность. К таким произве¬дениям я отнес бы «У Золотых ворот древнего Владимира? «Старый Суздаль. Воспоминания? «Мстерская мельница? «Праздник в Суздале. Масленица? «Владимирская старина? «Базарный день»…
Вместе с тем в этих вполне завершенных картинах удивительным образом сохраняются свежесть, непо¬средственность первого натурного впечатления. Более того — с возрастом, с возмужанием живописной кисти, с жизненной и творческой умудренностью эта первая безотчетная влюбленность становится острее, глубже, выразительнее. Мартовские или сентябрьские сюжеты не повторяют друг друга, они все — очень раз¬ные. Как необозрима сама природа, которая рождает в душе человеческой столь обширную гамму ощущений, настроений и раздумий. Художник чутко и трепетно чувствует их и взволнованно, возвышенно, торжественно переносит на полотно.
Постоянен Ким Бритов лишь в одном — в мажорности, жизнеутверждении своего письма .У него нет сумрачных, печальных, настороженных или драматических сюжетов. Хотя судьба Кима Бритова не баловала.
Родился Ким Николаевич в 1925 году в небольшом городе Собинке Владимирской области. Свое художественное призвание осознал еще в детстве. Но потом была война, три тяжелейших фронтовых года. После ранения и выздоровления приехал во Мстеру и здесь в 1947 году окончил художественную школу. Почти сразу стал показывать свои работы на областных, а с 1952 года — на республиканских выставках. Его заме¬тили, о нем заговорили.
Ныне творчество народного художника России Кима Бритова широко известно. Он — один из зачинателей своеобразной школы «владимирского пейзажа» один из ведущих и выдающихся русских пейзажистов второй половины XX века. Хочу подчеркнуть, что художников, живущих не в Москве, а в так называемой провинции, часто почему-то обходят премиями, званиями и наградами, что совершенно неверно и несправедливо. Тем более что возрождение нашей национальной культуры придет из исконных русских земель. И Ким Бритов — наиболее яркий и самобытный предвестник этого возрождения.
За 55 лет творческой деятельности он участвовал в более чем 220 выставках, в том числе персональных и международных. Его работы находятся в Третьяковской галерее, Русском музее, во многих других музеях, галереях и частных собраниях в нашей стране и за рубежом.
Его стремительному творческому росту, несомненно, способствовало обучение во Мстере с ее атмосферой прославленного промысла лаковой живописи, с глубинными народными традициями, национальным колоритом, самобытностью обычаев и уклада жизни. Большое влияние на Бритова оказали древняя суздальская иконопись, знаменитое «строгановское» письмо. Он быстро овладевает русской художественной культурой. Поэтому в его творчестве порой находишь отзвуки Серова и Коровина, иной раз — Кустодиева или Юона.  Но говорить о каком-то определенном следовании тому или иному старому мастеру трудно — слишком самобытна и сложна живопись Бритова
Вероятно, в этом скоро смогут убедиться москвичи на выставке работ, выдвинутых на соискание государственной премии России, где будет представлено и десять картин Кима Бритова, исполненных за последние годы. Среди них — «У Золотых ворот древнего Владимира? «Старый Суздаль. Воспоминания? «Разлив во Мстере? «Мартовский вечер» и другие его холсты. Все эти сюжеты, словно отдельные мелодии, образуют единую светлую, красочную, полнозвучную симфонию — оду родной природе и родной стране.
        Евграф КОНЧИН